Радужный мост

Для шамана бубен – это живое существо, крылатый конь, на котором он совершает свои путешествия. Бубен – самый значимый шаманский инструмент. Обычно он имел овальную или круглую форму и состоял из деревянного обода – обечайки, обтянутой кожей. С внутренней стороны находится вертикальная рукоять, за которую шаман держит бубен. С внутренней стороны есть также горизонтальные поперечины или прутья, к которым крепятся всевозможные металлические подвески. Ускоряя бой колотушкой в бубен шаман подгоняет коня, заставляя его подниматься все выше и выше, замедляя бой, он возвращается обратно. В любом случае, путешествует шаман в верхний или в нижний миры, его путешествие связано с ощущением полета и прохождением сквозь некоторые «слои» реальности. Про некоторых шаманов говорят, что они за свою жизнь загнали шесть коней, т.е. сменили шесть бубнов.

Бубен играет первостепенную роль в шаманских церемониях. Его символика сложна, а магические функции разнообразны. Он необходим для осуществления сеанса потому, что он уносит шамана в «Середину Мира», позволяет ему летать в пространстве, призывает и «пленяет» духов, и, наконец, потому, что гудение бубна позволяет шаману сосредоточиться и снова завязать контакт с духовным миром, к путешествию по которому он готовится.
Некоторые инициационные сны будущих шаманов включали мистическое путешествие в «Середину Мира», к месту Космического Древа и Вселенной. Одной из ветвей именно этого Древа Вселенная позволяет упасть для того, чтобы шаман сделал из нее обод своего бубна. Значение этой символики явно исходит из комплекса, в который она (символика) включена: связь между Небом и Землей при посредничестве Древа Мира, то есть через Ось, которая находится в «Центре Мира». Именно потому, что обруч его бубна сделан из древесины самого Космического Древа, шаман, ударяя в бубен, магически переносится к этому Древу; он переносится к «Середине Мира» и, одновременно, может вознестись на Небо.
Рассматриваемый с этой точки зрения, бубен может отождествляться с шаманским деревом, по ступеням которого шаман символически восходит на Небо. Влезая на березу или ударяя в бубен, шаман приближается к Древу Мира и затем успешно на него взбирается. У сибирских шаманов есть также свои личные деревья, которые являются не чем иным, как прототипом Космического Древа; некоторые используют также «перевернутые деревья», то есть установленные корнями вверх, которые относятся к наиболее архаическим символам Древа Мира.
Сам выбор древесины, из которой делается обод бубна, зависит исключительно от «духов» или внечеловеческой воли.
При выборе дерева для обечайки шаман руководствовался советами своих Духов, беседовал с ними, рассказывал о том, какой именно бубен он собирается создать, что за путешествия собирается предпринять. Эти беседы могли носить характер одиночной или даже групповой медитации. Идя на зов духов по лесу в поисках дерева для обода, шаман наконец находил место, где его ждало то самое дерево, закрывал глаза и прислушивался, говорил с духом дерева. Остяко-самоедский шаман берет топор, закрыв глаза, входит в лес и наугад назначает дерево; утром именно из этого дерева его товарищи возьмут древесину на обруч. На другом конце Сибири, у алтайцев, шаман непосредственно от духов получает указания относительно леса и места, где растет то дерево, и посылает своих помощников, чтобы они его нашли и добыли из него древесину на бубен. В других регионах шаман сам собирает все щепки дерева. В некоторых местах дереву приносятся жертвы – его смазывают кровью и водкой. У якутов рекомендуется выбирать дерево, в которое ударила молния. Все эти обычаи и ритуальное уважение ясно показывают, что конкретное дерево преображено сверхчеловеческим откровением и по существу перестало быть обыкновенным деревом и представляет само Древо Мира.
Ширина обечайки варьирует у разных народов от 2,5 до 20 см. Материалом для обечайки служили разные породы деревьев. Пластину, назначенную для обечайки, выгибали либо над открытым огнем, либо с помощью особого приспособления. Затем концы ее сшивали при помощи тонких корней кедра или черемухового лыка. Почти у всех народов Сибири обечайка на внешней и на внутренней сторонах имела определенные приспособления. На внешней стороне – ряды столбиков (резонаторы), выточенных из березового дерева, кости, березовой губы, на которые натягивали по длине всей окружности обечайки жильные нити, тонкие ремешки, шнурки и т. д. На некоторых бубнах по краям обечайки прикрепляли узкие сагровые полосы (черемуховое лыко). При таком устройстве кожа, натягивающаяся на бубен, не прилегала плотно к обечайке, между обечайкой и кожей образовывались полости-резонаторы. Иногда в обечайке делали прорези-щели, посредством которых указанные полости сообщались с внутренней полостью бубна.
Резонаторы – рога бубна, имеют сакральное значение, являются рогами того животного, из которого сделан сам бубен, и служат защитой владельцу в его дальних странствиях с бубном, придавая бубну более сочное, насыщенное и многоголосое звучание.
Резонаторные столбики были различной формы. Встречались бубны, имевшие столбики четырех различных форм (у якутов). Иногда выступы на внешней стороне обечайки, образованные столбиками, прикрывались железными круглыми «шапочками», предохранявшими кожу бубна от разрывов (кеты).
На внутренней стороне обечайки прикрепляли рукоять, за которую держали бубен, и скобки с подвесками; исключение составляли чукчи и эскимосы, у которых рукоять прикреплялась к внешней стороне бубна, снизу. Материалом для изготовления рукояти служило дерево (почти всегда береза), олений рог, моржевый клык, железо и иногда ремни. По форме рукояти представляли собой либо вертикальную пластину, либо крестовину.
Точно так же вдумчиво подбиралось животное, для того, чтобы стать поющей частью бубна. Если шаман шел охотиться на это животное, то перед охотой и после нее шаман проводил серьезные очистительные обряды: совершал ритуальные омовения, несколько дней голодал и, разумеется, не вступал в сексуальные связи. После того как материал был найден, шаман собственноручно изготавливал бубен. Весь процесс от начала и до конца протекал в измененном состоянии сознания, шаман практически не замолкая, говорил с бубном. По-видимому, установившаяся традиция в выборе шкуры того или иного животного соответствовала древнему хозяйственному укладу каждого конкретного народа.
Некоторые народы употребляли для обтяжки женских и мужских бубнов разный материал. Обычно, на мужской бубен брали шкуру самца, на женский – самки животного. На обтяжку использовали верхнюю часть шкуры, так как эта часть считалась «чистой». Выделывали шкуры с разной степенью тщательности. Одни народы брали невыделанную сырую шкуру, лишь состригая с нее шерсть; другие – выделывали ее до тонкой светлой кожи; некоторые народы продымливали шкуру, коптили ее над костром. Способы прикрепления кожи к обечайке были неодинаковы у разных народов. Так, чукчи и эскимосы кожу олененка или кожу желудка моржа привязывали к обечайке, а иногда приклеивали ее; амурские народы (нивхи), айны, а также буряты и маньчжуры только приклеивали; ханты, манси, ненцы продергивали в край обтяжки жильную нить и в нескольких местах прикрепляли кожу к обечайке деревянными гвоздями или пришивали ее; алтайцы, якуты, эвенки, кеты, селькупы и другие народы пришивали кожу к краю обечайки, оставляя при этом довольно широкий ее край свободным, собирая его на жильную нить.
При бубне имелась колотушка. Колотушки менее разнообразны по форме, чем бубны. Обычно они представляли собой деревянную или костяную лопаточку разной ширины, иногда употребляли естественную развилку ветки (шорцы). Лопаточку обтягивали камусами самца оленя, косули, медведя или шкурой со лба оленя, медведя, а иногда кусочками шкуры с любой части тела животного. Помимо служебной роли при бубне, колотушка у всех народов Сибири являлась самостоятельным шаманским атрибутом, употреблявшимся при гадании и лечении. Приемы гадания и лечения колотушкой почти у всех шаманов были одинаковы.
На ручку и внутреннюю часть обечайки помещались бубенчики и колокольчики, которые могли служить шаману как защитой от злых духов, так и привлекательной музыкой для духов-помощников. Фигурки, которые подвешивались между колокольчиками, изображали самих духов-помощников – то есть они фактически тоже «занимали свои места» на магической нарте. Если шаман отправлялся в Нижний Мир (и тогда его бубен уже становился лодкой, которую несет река в царстве мертвых) для битвы, скажем, за душу человека, то среди подвесок оказывались и изображения других магических предметов, оружия. Иногда такие подвески крепились не только к рукояти, но и к самому ободу и свисали вниз подобно ножам.
Когда все было готово, бубен посвящали камланием, когда шаман просил духов принять этот бубен в качестве его друга и предмета силы. У некоторых народов Духи должны были одобрить работу шамана (это были Верховные Духи, и тогда шаман снова рассказывал им в песне история обретения своего друга), у других – это был в большей степени праздник обретения духами и шаманом живого бубна.

Церемония «оживления бубна» чрезвычайно интересна. Когда алтайский шаман окропляет его пивом, обруч «оживает» и через посредничество шамана рассказывает о том, как дерево, из которого он происходит, росло в лесу, как его срубили, принесли в деревню и т. д. Затем шаман окропляет кожу бубна, которая также, «оживая», рассказывает о своем прошлом. Голосом шамана животное повествует о своем рождении, своих родителях, детстве и всей своей жизни вплоть до момента, когда оно было убито охотником. Заканчивает оно заверением в том, что окажет шаману многочисленные услуги. В другом алтайском племени, у тубаларов (черных татар), шаман наследует голос и походку животного, таким образом оживленного.
Как показали Л. Потапов и Г. Будрусс, животное, которое шаман «реанимирует», является его самым могущественным духом-помощником; когда оно входит в шамана, он превращается в териоморфного мифического предка. Таким образом, становится понятным, почему во время обряда «оживления» шаман должен рассказать о жизни животного-бубна: он поет о своей модели, образце, первичном животном, являющемся началом его племени. В мифические времена каждый человек племени мог превращаться в животное, то есть каждый мог принять состояние своего предка. Сегодня такие интимные связи с мифическими предками доступны исключительно шаманам.
Бубен, как и все шаманские атрибуты, являлся «священным» предметом. Шаманы сознательно консервировали, строго передавали из поколения в поколение традиции устройства и оформления своих бубнов. Бубен делали шаману такой же, какой имел его дед и прадед. Изменение устройства бубна шло очень медленно. Однако в ходе исторического развития народов Сибири, в процессе слияния различных этнических групп и культур бубны все же менялись. Таким образом, бубен является своеобразным историческим памятником. Бубен являлся не только музыкальным и культовым инструментом, он в то же время, по представлениям сибирских народов, был и сложным символом, вещественным выражением шаманской идеологии. Помимо этого, бубен в известной степени отражал художественную культуру того народа, у которого он бытовал. Художественное выполнение бубна было обусловлено искусством не только самого шамана, но и мастерством его сородичей, на которых возлагалась обязанность устройства бубна.
Почти у всех народов Сибири не сам шаман делал для себя культовые атрибуты, а их изготовляли, «выдавали» ему сородичи. При этом часть работы выполняли женщины: они выделывали шкуру, натягивали и пришивали ее на деревянный обруч, украшали бисером, если этого требовала традиция. Мужчины заготовляли деревянные части бубна, вытесывали и выгибали обруч, выковывали железные подвески рисовали установленные традицией рисунки на бубне. Определение формы бубна может быть лишь приближенным. Особенно трудно определение некруглых форм бубнов, потому что в течение срока своей «службы» бубен значительно деформировался. При выполнении шаманского обряда (камлания) бубен для лучшей звучности неоднократно грели над открытым огнем костра, очага. Опытные, старые люди умели это делать без особого вреда для бубна. Они тщательно следили за тем, чтобы деревянный обруч и натянутая на нем кожа нагревались равномерно. Но все же частое нагревание деформировало бубен. Это положение нельзя рассматривать так, что у народов Сибири не было устойчивых форм бубнов. Наоборот, наблюдается постоянное повторение определенной формы бубна у каждого конкретного народа.
Относительно того, как именно происходит работа шамана при использовании бубна мнения расходятся. Часть источников упоминает музыку бубна как Зов для духов-помощников во время камлания. Другие исследователи полагают, что это просто способ создать вибрацию и погрузить себя и окружающих в транс. И, наконец, третьи упоминают о том, что находясь в измененном состоянии сознания, шаманы видят бубен в виде иного предмета. Скорее всего, мы имеем дело с тремя аспектами одного и того же явления, описанного с разных точек зрения. Камлание, как правило, начиналось спокойно и неторопливо. Все участники занимали свои места, а шаман (или его помощник, ученик) разогревали бубен на огне. Огонь служил одновременно для очищения и пробуждения того самого живого бубна.
В течение жизни у шамана могло быть несколько бубнов. Как правило, одновременно двух и более бубнов шаман не имел, но этот обычай иногда нарушался, особенно когда шаман изготавливал особый бубен для некоего конкретного камлания ( и тогда этот бубен уничтожался после проведения ритуала), или же когда шаман создавал бубен вместе со своим преемником, учеником, то есть в какой-то момент у шамана в руках (вернее, касаясь его рук, зная их) существовали сразу два бубна. Обычно на протяжении жизни у шамана было не более девяти бубнов. Когда рвался последний бубен, значит, подходил к концу и срок жизни самого шамана, он должен был умереть. Стоит отметить, что никто не смел покуситься на жизнь шамана в этот момент – просто шаман обычно уходил сам – и не насильственно, но совершенно естественным образом.
Вот что говорит про бубен шамана В.М. Кандыба в работе «Загадочные сверхвозможности человека»:
"По понятиям якутского шаманизма, бубен является конем, а колотушка – кнутом для шамана. Бубен для шамана – Крылатый конь, на котором он ездит по трехмерному миру. Он является и советником шамана. Крылатый конь рассказывает шаману обо всем, что он видит, слышит, предостерегает его от бед, от напастей других шаманов и помогает в его камлании и лечебной работе. Звук бубна у шамана разный. Сведущий человек по звуку бубна сразу узнает, чем занимается шаман и какое камлание он ведет. Звуки бубна меняются с путешествием шамана в Нижний, Серединный и Верхний миры. По звукам бубна можно сразу определить и уровень шамана. Хороший профессиональный шаман начинает камлание тихо и спокойно, с вызова космических сил – духов шамана. Он театрально дико не кричит и не скачет, как бешеный. Бубен, колотушка и костюм шамана – это отражение целого мира. В них и заключена тайна этого древнего искусства, особая магическая сила Космоса и космологические понятия шаманизма. Все они заговорены свыше и в них – тайное учение наших предков. Поэтому нельзя надевать костюм чужого шамана и брать в руки чужой бубен".
В Финляндии лапландские шаманы использовали во время камланий не бубны, а барабаны. «Барабан помогал шаману получить знание того, что произошло в других местах, даже очень удаленных, предсказывать успех или неудачу будущих предприятий, болезни других людей, находить способы лечения, узнавать, какая жертва угодна богам и духам». (Самюэль Рин – христианский священнослужитель – заметки, составленные в XVII веке). Барабан, как и бубен, делали из деревянной основы, стягивали деревянными же обручами и покрывали кожей. На коже изображали символические картины путешествия между мирами. Интересно, что если на древнейших из дошедших до нас барабанах изображены Верхний, Срединный и Нижний Миры в шаманской традиции, то на многих позднейших работах мы можем видеть результаты смешения шаманских и христианских верований: изображения Рая и Ада в том виде, в каком их представляли священные тексты христиан. На таких барабанах можно ясно выделить ангелов и бесов во главе с Дьяволом. Иногда на поверхность барабана помещался амулет, изображавший самого шамана или одного из его духов-помощников и во время камлания, за счет ударов по барабану эта фигурка перемещалась либо в Верхний, либо в Нижний Мир, куда, считалось, отправлялся и сам шаман.
Если шаман умирал, то он уходил в другой мир – потому и бубен уничтожали, умерщвляли, выпуская из него духов, превращая его из мистического оленя или нарты в предмет: обечайку (обод) и кожу. Обычно бубен протыкали, надевая на острый сук дерева рядом с могилой шамана: таким образом, дополнительно отмечалась особая могила, которую не просто нельзя было тревожить, но и приближаться к ней без особого повода не следовало. Если захоронение шамана имело вид не кургана или могильника, а, скажем, хижины или юрты, то бубен его вешали либо у входа в качестве знака, что здесь покоится именно шаман, либо (реже) рядом с дымовым отверстием. Традиционно бубен делали непригодным, но иногда в сказаниях мы встречаем упоминания о том, как герой находит «выморочную («плохую», «дурную», «пустую» и т.д.) деревню» и случайно (или намеренно) тревожит дух шамана деревни. В частности – прикасаясь к бубну, надетому на кол у входа в его жилище-гробницу.